Удивительно, но каждый раз, когда я затеваюсь рассказывать далеким от разработки программного обеспечения людям про своё увлечение — должен ли я уже называть называть это любовью и жениться? — проектами с открытым исходным кодом, мне приходится начинать повествование с дежурного: «И нет, я не блаженный дурачок, согласный работать за поглаживание по голове и корку черствого хлеба».
Более двадцати лет назад, когда передо мной только открывались эти двери, я практически мгновенно понял главное: мои детские надежды на коммунизм вполне реализуемы. Коммунизм осуществим, пусть в очень специальных условиях, пусть с огромным количеством требований к окружающим среде и социуму, но в принципе — возможен. Для предпочитающих внимать малограмотным дикторам радио «Свобода» вместо первоисточников — спешу пояснить: коммунизм — не однокоренное слово таким паразитам, как «коммунистическая партия», и не имеет ничего общего со случившимися в прошлом веке попытками воплощения (даже если считать, что это были подходы к реализации именно коммунизма).
Разработка программного обеспечения с исходным кодом — сиречь, весь мир опенсорса — вполне удовлетворяет главному и единственному требованию соответствия определению: «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Закон распределения благ напрямую позаимствован у классиков этой утопии.
Я пишу много кода, проверяю его так и эдак, просыпаюсь ночами от осенившего меня решения, вскакиваю в попытках исправить оплошность, допущенную вчера вечером. И за все это я не получаю денег. Буквально, если я перестану публиковать эту часть своей работы в открытый доступ — я не обеднею ни на копейку. У меня высвободится много свободного времени, которое я смогу посвятить игре на флейте, разведению тритонов, или даже фрилансу, но уже за деньги (с моей скоростью разработки — это попахивает удвоением зарплаты).
Но я продолжаю бесплатно публиковать код в открытый доступ. Зачем?
Ну, во-первых, я не голодаю; на египетском языке Маслоу сие означает, что я могу себе позволить не гробить здоровье на второй работе. В самом начале прекрасной книжки «Just for Fun», Торвальдс уже озвучивал все те мысли, которые полагается изложить в этом абзаце.
Мне доставляет радость помогать людям. Но не всем. Я не желаю помогать тем, кто пассивно ожидает подачки. Я с удовольствием перехвачу тяжеленную сумку у случайного прохожего, который запыхался, но волоокая мадемуазель с трехсантиметровыми ногтями будет открывать свою пивную банку сама. Я подаю руку, выходя из автобуса, но и пальцем не пошевелю, если попробовать меня пропустить к закрытой двери, чтобы я ее приоткрыл.
Я постараюсь помочь устроиться на работу, но не пойду волонтером в лагерь для беженцев. Я не готов помогать людям, которые принимают помощь, как должное, ввиду обстоятельств, или, там, положения звезд на небе. Вне зависимости ни от чего. Не готов. Такая черта характера, поздно что-то менять уже. И это не требование ответной благодарности: как раз на благодарность мне абсолютно насрать, это вам скажет любой знакомый со мной лично. Я просто недолюбливаю всегда готовых быть слабыми.
Такое вот странное понимание пользы, приносимой обществу, и привело меня в стан активных сторонников (я бы сказал евангелистов, если бы меня не тошнило от этого слова) опенсорса. При этом, я вообще не согласен со Столлманом и считаю даже GPLv2 — совершенно отвратительной противоправной лицензией.
Хочешь зарабатывать при помощи кода, который я создал? — Да ради бога, молодец. Почему-то никого не напрягает, что покупая какую-нибудь жалкую рубашку, мы кормим — помимо ткача — еще сотню разной степени мерзотности дармоедов. Так же и тут: ради того, чтобы помочь одному хорошему человеку, не жалко отдать код на всеобщее растерзание. В конце концов, даже из корпораций иногда приходят внятные багрепорты и фичреквесты.
К тому же, мне доставляет радость каждая решенная задача, так что я априори в выигрыше. Разгаданную головоломку в сеть выкладывать глупо, а изящную реализацию алгоритма консенсуса — вполне. И я очень благодарен, конечно, окружающему меня капитализму: ведь описанный выше коммунизм способен к продолжительному существованию только в анклаве. Любой киббуц отчаянно нуждается в барыгах из соседнего города, которые принесут деньги.
Еще, конечно, я благодарен своему характеру, который просто патологически чужд стяжательства (и бабушке, которая такой характер во мне выпестовала), но все же больше я ценю капитализм вокруг. Выкладывать дни, недели, года своей работы в открытый доступ — все же гораздо проще, когда даже точно не знаешь, какая сумма ежемесячно уходит на еду.